В гости к И. Левитану, или Школа любви к Родине
Моё интервью – это мост между двадцатым веком и девятнадцатым, дающее понимание, как творчество русского художника может объединять людей различных национальностей и народов в любви к России.
Выдуманная беседа с невыдуманным художником, у которого любовь к жизни, родине и творчеству были неразделимы. Оно о судьбе певца русской природы, продолжателе лирической традиции в живописи, мастере русского пейзажа.
- Исаак Ильич, как вы стали художником?
- Нашим развитием в детстве занимались родители, которые всегда прислушивались к нашим желаниям. Отец сам обучал детей грамоте, наблюдал за тем, чем мы занимаемся, что меня, моих братьев и сестёр интересует, одобрял увлечение рисованием. Поэтому в конце 1860-х годов перевёз нас в Москву, чтобы мы с братом Авелем смогли поступить в училище живописи, ваяния и зодчества.
Много горя и разочарований я испытал на пути к профессиональному успеху, множество усилий и трудов потратил, чтобы найти свой стиль и научиться точно и ясно выражать свои чувства и мысли на полотне. Смерть родителей с разницей в два года выбила меня из колеи: я потерял ту духовную и материальную опору, которая позволяла мне быть уверенным в своих силах и в будущем. Продолжительное время я жил случайными заработками и должен был кормить своих младшеньких. Бывало, что мы сутками не видели хлеба, а иногда со мной даже случались голодные обмороки. Было холодно и стыдно ходить в рваных ботинках, которые едва налезали на распухшие от мороза ноги. Но я не бросал занятия живописью, отдаваясь этому со всей своей молодой страстью. Когда мне негде было ночевать, я пробирался тайно в мастерские училища, прятался за коробками или пыльными мешками из-под красок и таился от сторожа. Для меня эти ночи в тепле были самыми хорошими и удачными.
Учителем в натурном классе у меня был поначалу Василий Перов, а потом я перешёл в пейзажную мастерскую к Алексею Кондратьевичу Саврасову. Спасибо им за многое: они выдавали мне не только бесплатно краски и кисти, но и денежные пособия, а на четвёртом курсе рекомендовали мою кандидатуру для получения стипендии князя Долгорукова, генерал-губернатора. Но самое главное – я получил бесценный художественный опыт, который мне передали замечательные мастера своего дела. А настоящим художником я себя почувствовал впервые тогда, когда в 1879 году на ежегодной выставке ученических работ в нашем родном училище около моей картины «Осенний день. Сокольники» остановился богатый, солидный человек. Он поздравил меня и попросил назначить за картину цену. Я так от неожиданности растерялся, что не смог вымолвить ни слова. Тогда в разговор вступили мои наставники и назвали сумму в сто рублей. Так картина попала в музей, а человеком, оценившим мою работу в немалую сумму, был купец и меценат Третьяков, в честь которого и будет названа эта картинная галерея. Так начался мой творческий путь длиною вот уже в двадцать лет.
- Скажите, пожалуйста, что для вас в творчестве является главным?
- Ну, наверное, как и для каждого художника, быть увиденным, услышанным, понятым и прочувствованным до самого конца. Другими словами, чтобы глядя на холст, человек не остался равнодушным и чтобы ощущение красоты от созерцания произведения искусства он смог перенести на отношение к живой природе, на отношения между людьми и умел наслаждаться красотой жизни и полнотой ощущений в действительности.
- А что, по вашему мнению, есть красота?
- Думаю, что красота и в жизни, и в искусстве - это союз правды и мечты, ума и сердца, тайны и свободы; в том числе, и слияние цвета, запаха, холода и тепла, близкого и далёкого в ассоциативной перекличке. А ещё доброта, тишина, уравновешенность и мера во всём.
- Я знаю, что у вас немного друзей, но вы их очень цените. Кто вам особенно близок по духу, мыслям, с кем и в чём вы «совпадаете»?
- Другом своим и единомышленником считаю Антона Чехова. Нас объединяет многое: мы почти ровесники, оба выросли в провинции в небогатых семьях, оба выбивались в люди, терпя лишения, почти одновременно к нам пришла и слава. Проживая некоторое время в его семье, я всегда чувствовал моральную поддержку и искреннюю помощь. Нас роднит не только это, но и мироощущение, и идеи творчества: нам одинаково дорога родная природа, гармоническая цельность мира и безупречная правдивость в изображении натуры, но без натуралистического копирования и, самое главное, любовь к России.
- Находясь в Италии, вы как-то написали: «Смертельно хочется в Россию»…
- Да, всё верно, я и сейчас считаю, что нет лучше страны, чем Россия, без которой не было бы и меня, и моих картин. Вдали от родины мне мучительно хочется увидеть берёзку, вдохнуть весенний воздух, в котором чувствуешь запах набухающих, но ещё не зазеленевших почек, подсушенной солнцем земли. Больше всего люблю весну – ведь в ней надежда на урожай, на тепло, радость пробуждения всего живого и счастье!
Однажды Антон Павлович мне сказал, что «человек должен быть достоин земли, на которой он живёт». Я очень стараюсь жить именно так и писать картины о любви к моей земле, великому народу, маленькой частицей которого я являюсь. Посмотрите на любую из них, и вы не захотите уезжать отсюда никогда.
- Исаак Ильич, кому бы вы завещали все свои картины?
- Вам, молодым, кому предстоит жить в моей дорогой России, чтобы продолжали любить её так, как любил я, чтобы умели замечать в неброскости русского пейзажа удивительную неповторимость и величие благородства, чтобы сумели построить среди такой красоты прекрасную жизнь, потому что красота – это прорыв в пространство по дороге к вечности.
- Спасибо вам за труды ваши во славу родины, за веру в Россию, за то, что свой великий талант и силы отдали людям. За всё – низкий вам поклон.
