Григорий Тимофеев-Козлов (г. Санкт-Петербург)

Экспонат

   В музее истории школы No138 в разделе, посвящённом героической обороне Ленинграда, среди различных экспонатов представлена ничем не примечательная, ржавая, старая машинка для стрижки волос. Это наша семейная реликвия. История этого инструмента потрясла меня и всех, кто слышал её на экскурсии в школьном музее.
    Моя бабушка, Тимофеева Вера Дмитриевна, родилась в 1937 году в семье сельского учителя Григорьева Дмитрия Ильича в Гдовском районе Псковской области. 23 июня 1941 навсегда врезалось в память моей бабушки. Ей было всего четыре года, когда прекрасным летним днём, всей семьёй они шли по длинной дороге через огромное жёлтое поле и всю дорогу отец нес её на руках как самую младшую. Через всю жизнь бабушка пронесла ощущение счастья того дня: солнце, лето, вся семья вместе и крепкие руки отца. Она ведь была очень маленькая и не понимала, что означают слова «папа уходит на войну». Этот солнечный день разделил жизнь их семьи на «до» и «после». После войны семья воссоединилась, но через что им пришлось пройти! Вскоре Гдовский район оказался занят немцами, жители даже не пытались эвакуироваться. Местные газеты писали, что враг далеко, поэтому местные жители почти все оказались на оккупированных территориях. Семья моей бабушки в своей деревне прожила до ноября 1941 года, в это время уже были сформированы и активно действовали партизанские отряды. Фашисты отвечали карательными мерами, например, сжигали деревни вместе с жителями. Жителей деревни Новый Быт, где был дом семьи моей бабушки, успели предупредить. Глубокой ночью люди бежали от своих домов в исподнем, босиком по мёрзлой земле, а за их спинами уже полыхала заревом родная деревня. С собой ничего захватить не удалось. У прабабушки Линды была только одна вязаная кофта, которую она разорвала на куски и укутала ноги детям.
   Время последующих 3 лет было для всех спасшихся в лесу сущим кошмаром, о котором можно не одну книгу написать. Жизнь в землянке, жуткий холод и голод (костры нельзя было разжигать), бомбёжки, воздушные бои и диверсанты… Но все эти испытания меркнут по сравнению с почти животным страхом быть обнаруженными. Каким-то чудом прабабушке Линде удалось спасти всех своих детей: Ларису, Володю и Веру (мою бабушку). Вот такое у них было детство.
   В январе 1944 на востоке где-то далеко грохотала канонада, потом им сообщили, что освобождён Ленинград и немцы отступают и что они могут вернуться в деревню. А куда возвращаться-то, деревни нет, колодцы закиданы трупами убитых животных. Когда-то Новый Быт назывался Старый Быт и там была барская усадьба, после революции деревню переименовали, усадьбу национализировали. Бабушка вспоминала, что в бывшем барском доме у них одно время была квартира, потом отцу, как учителю, выделили дом. После ухода фашистов от деревни остался только старый, но добротный, барский ещё, свинарник.       В нём и поселились всей деревней. Загон — семья, ещё загон — ещё семья. Так и жили, радуясь, что спят не на сырой земле и что крыша есть над головой. Однажды утром люди обнаружили, что не могут выйти из своих «комнат», так весь проход завален спящими людьми. Они лежали друг на друге, в проходах и между ними невозможно было пройти. Это была 196-я дивизия генерала Ратова. Грязные, вшивые, неимоверно усталые — это были освободители Ленинграда. Ни одного часа отдыха они не получили, а всё шли и шли дальше на Запад, освобождая истерзанную, политую слезами и кровью несчастных жертв, свою Родину. В Гдовском районе были очень тяжёлые бои, враг цеплялся за каждый клочок земли. Когда местные увидели этих несчастных «солдатиков», все забыли про свои трудности и бросились готовить еду, разжигать костры для котлов, чтобы прокипятить одежду и вымыть солдатиков. А попутно обнимали, целовали,  расспрашивали. Бабушка рассказывала, что солдаты были не то, что грязные, а в какой-то корке, только глаза сверкали на лицах. На войне не бывает мелочей и мерзкая вошь — это вовсе не мелочь, она очень сильно может испортить жизнь даже очень отважному солдату. Каким-то чудом прабабушка Линда сохранила машинку для стрижки волос, то ли нашла на пепелище, то ли подарил кто, но это уже неважно. Важно то, что машинка эта была только у прабабушки Линды и она несколько дней подряд стригла, стригла, стригла, стирая до мяса пальцы, избавляя солдатские головы от власти мерзких насекомых.
   — Может кто-то из них слышал про Дмитрия Ильича Григорьева?
   — Где воевал? Так под Ленинградом, где-то с вами, родненькие.
   А Дмитрий Ильич в это время тоже топал куда-то на Запад. Это и есть история о том, как моя бабушка и её машинка для стрижки совершили настоящий подвиг. Сейчас эта машинка хранится в музее школы No 138. Можете прийти, посмотреть и подумать: насколько важны даже мелкие детали, и что ход истории может переменить всё: и счастливый случай, и насекомое, и даже машинка для стрижки.