подборка работ 31.01.25 первая половина дня

Форостян Елизавета

Звёзды, люди и собаки

Я верю, что у каждого существа на Земле есть призвание. Мы пришли в этот

мир, чтобы осуществить светлую миссию. Цветок радует прохожих и кормит

насекомых. Пчела делает полезный мёд, который согревает и лечит людей от

простуды. Деревья очищают воздух от пыли и вредных веществ. Учителя

дают детям знания, архитекторы проектируют здания, художники пишут

картины, полицейские следят за порядком. А мои любимые животные –

собаки – преданно служат человеку.

Об этом я часто рассказываю Соне – своей маленькой собачке светлого

окраса с коричневыми ушами, которая ещё не определилась с призванием.

Летом на речке она играет в спасателя и вытаскивает меня из воды, зимой

катает меня на санках, словно ездовая собака, и круглый год сторожит дом от

кошек и воров.

Но я чувствую, что Соня мечтает о высоком. Она поднимает нос кверху и

смотрит на небо, разглядывая весенние созвездия Льва, Волопаса и Девы.

«Смотри, Сонька, правее Льва блестит созвездие Рака, а выше – созвездие

Малого Льва. Недалеко от Волопаса бегут Гончие Псы», – рассказываю я.

Собака смотрит на меня добрыми, умными глазами и радостно трясёт

шоколадными ушами. Соня давно мечтает полететь к звёздам, как

героические собаки-космонавты Белка и Стрелка. Однажды она увидела про

них телепередачу и теперь часто воет на луну от тоски по небу.

Мне жаль Соню, но я пока не знаю, чем ей помочь. Я и сама давно собираюсь

полететь на космическом корабле, как знаменитая Валентина Терешкова.

Раньше, чтобы отправиться к звёздам, нужно было пройти серьёзный отбор.

Находиться в термокамере или сурдокамере было настоящим испытанием

для будущих лётчиков-космонавтов, но это того стоило!

«Чтобы сейчас отправиться в космос, не обязательно становиться

космонавтом, – утешаю я собаку. – В России стремительно развивается

космический туризм. Полёты осуществляются при помощи

российских космических кораблей «Союз». Счастливые туристы готовятся к

полёту в Звёздном городке. Так что, может, и мы с тобой, Сонька, однажды

поднимемся в небо! Я мечтаю увидеть ореол нежно-голубого цвета, который

окружает Землю – наш общий Дом».

Собака кивает головой и вспоминает Белку и Стрелку,

совершивших космический полёт на советском корабле «Спутник-5». Их

полёт продолжался более суток. За это время корабль сделал семнадцать

витков вокруг Земли. Белка и Стрелка – первые животные, которые успешно

выполнили космическую миссию. Они прожили долгую и счастливую жизнь,

а Стрелка даже успела обзавестись потомством. Известно, что её щенка

Пушинку забрала жена президента США Жаклин Кеннеди.

«Это были славные времена, – думает Соня и скачет на месте. – А что, если я

потомок Стрелки и во мне течёт кровь отважного космонавта, который ради

своей Родины готов на любые подвиги?».

Я угадываю Сонькины мысли и замечаю, что она, действительно, похожа на

Стрелку. «Всё может быть, – отвечаю я. – Значит, пора начинать тренировки.

Собаки-космонавты перед полётом проходили испытания на вибростенде

и центрифуге».

Соня спрыгивает о скамейки и со всех лап несётся к карусели, окружённой

кудрявыми клёнами. На них недавно, как звёзды, появились молоденькие

узорные листочки. «Я капитан корабля!», – весело лает собачка, помахивая

хвостом. Лихо закручиваю карусель и занимаю почётное место

бортинженера. Набираем высоту, летим к самым звёздам! Перед нами

вспыхивают красные, оранжевые, жёлтые, зелёные, голубые, синие и

фиолетовые полоски, а потом небо становится иссиня-чёрным, как крыло

ворона.

В этот момент понимаю, что звёзды зажигаются не просто так: кто-то хочет,

чтобы они были… И звёзды, и птицы, и деревья, и люди! Все мы появились

на свет ради какого-то важного дела. Возможно, именно мы с Соней

доставим в Россию образцы грунта с обратной стороны Луны или найдём

следы жизни на другой планете!

На Дону моя семья

На Дону растут цветы

Небывалой красоты.

Мак, тюльпан, гусиный лук –

Столько радости вокруг!

Колокольчик, девясил

Придают мне много сил.

Я гляжу по сторонам:

Степь родная тут и там –

Как цветастый, пёстрый плед –

И кого в ней только нет!

Шустрый ёжик, дикий кот,

Дятел, суслик, аист, крот.

Саранча, степной сверчок,

Голубянка, паучок.

Вместе весело живут

Заяц, волк и рыжий плут.

Разве я подумать мог,

Что здесь целый теремок!?

Махаон, белянка, клоп –

Вот какой калейдоскоп!

За спиной шуршит змея,

Льются песни соловья.

Вольный ветер гонит мух,

Я с собакой как пастух,

И барашки-облака

К нам летят издалека.

Сбились в кучу и стоят:

Туча маленьких ягнят.

Ну куда же им спешить?

На Дону так чудно жить!

Ребёнок войны о своём детстве: «Не дай Бог такого никому!». Кто

такие «Дети Войны», и за что мы должны сказать им спасибо.

Исповедальный рассказ моей прабабушки Волоховой Зои Васильевны о своём

детстве, который я записала, чтобы все узнали её трогательную историю.

Я родилась 17 июня 1934 года в глубинке Вологодской области, в деревне

Леваш. До войны мой отец Козлов Василий Михайлович был ударником

труда, работал на делянках (участок, обозначенный лесниками для валки

леса), о нём писали в местных газетах, как о честном, трудолюбивом

человеке. Мама Козлова Аполлинария Степановна работала на колхозных

полях, занималась домашним хозяйством и детьми.

Козлова Аполлинария Степановна - мама бабушки, всю жизнь ждала мужа, не верила

похоронке.

В нашей семье росли три девочки: старшая Александра, средняя я и младшая

Лина. Родители любили друг друга, с трудом расставались перед отъездом

отца на работу. До войны мы жили неплохо, отец зарабатывал хорошо,

привозил много продуктов, запасал ящики с хозяйственным и туалетным

мылом, но сказать, что мы жили богато, конечно, нельзя. Во всяком случае,

не бедствовали. Одежду и обувь в основном покупали только старшей сестре,

так как она ходила в школу. Я бегала до заморозков босиком, а зимой сидела

на печи.

17 июня 1941 года мне исполнилось 7 лет, а 22 июня началась Великая

Отечественная война. В первые дни войны папу забрали на войну, и мы

остались без кормильца. Потому что в конце 1941 года он был убит на

фронте. Первое время мы жили на те запасы, которые сделал наш

хозяйственный, заботливый отец, но скоро они начали иссякать. У нас было

большое хозяйство: корова, куры, овцы. Мы растили много картошки, сеяли

ячмень. Но большую часть продуктов нужно было сдавать государству.

Приходилось очень трудно, но мы терпели. Мама, кстати, не верила

похоронке и всегда ждала отца, надеялась, что он приедет, обнимет, и всё

будет как прежде, но этого не случилось...

Несмотря на то, что началась война, в 1942 году я пошла в первый класс. В

нашей деревне в школу брали с 8 лет. Тогда мне дедушка впервые сплёл

лапти: аккуратные, по ножке. Сказать, что я была рада – ничего не сказать.

Наконец-то у меня появилась первая обувь. Пока мы шли до школы в лаптях,

ноги насквозь промокали, мы садились за парты, и под ними растекались

грязные лужи. Дежурные каждый день бегали с тряпками и вытирали пол.

В школе я училась хорошо, на одни пятёрки. Я прекрасно считала и решала

задачи. Математика у меня шла очень легко. Учительница Евстолия

Николаевна меня хвалила. Я отлично её помню: после кори у неё было

некрасивое, изрытое ямами лицо, но глаза были добрыми и умными. Я

любила Евстолию Николаевну. Однажды у неё был день рождения. Я хотела

нарисовать для неё открытку, но у меня не было карандашей, только

чернильная ручка с пером. Старшая сестра Санька пожала плечами: дескать,

что делать, придётся ручкой рисовать цветок. А мама посмотрела на меня и

ушла в кладовку. Вскоре она вернулась со свёртком в руках. Это был кусок

земляничного мыла. Никогда не забуду этот запах… Я подарила мыло

учительнице, и она расплакалась. Сказала, что будет умываться им перед

родительским собранием. В военное время мыла было не найти. Наши

запасы оставались с довоенного времени.

В годы войны мы сеяли ячмень, сушили траву, замешивали с мукой и пекли

лепёшки. Так и питались. Линка родилась в войну и заболела рахитом.

Многие дети в деревнях в то время страдали рахитом и не ходили из-за

плохого питания. Кто-то впервые пошёл в три года, кто-то в 7 лет. Многие

умирали от голода. У нашей кумы было 12 детей, выжил только один.

Личной одежды у нас не было. Мама и тетя Сима перешивали мне одежду из

папиных рубах и маминых юбок. Так появилась на свет моя школьная форма.

Домашняя одежда у меня была ещё проще: холстинная рубаха (как на фото)

и домотканый сарафан, похожий на половик.

Такие рубахи носили девочки в годы войны. Домотканый половик. Сарафан из такого

материала носила маленькая Зоя.

Я любила учиться, но окончила только четыре класса. У нас не было

возможности ездить на учёбу в районный центр. В 10 лет я уже начала

работать: ходила с мамой на колхозные поля, чистила траву, дёргала лён.

У меня не было детства. Совсем не было. Мы не играли в догонялки, не

носились по улице, у нас не было игрушек. Только тряпичные куклы,

которые шили для нас мамы и бабушки.

Зимней обуви у нас тоже не было. Зимой мы выходили на мороз в лаптях,

правда в шерстяных чулках. Мама и меня научила вязать носки и варежки. У

нас было много овечьей шерсти, из которой мы делали пряжу. Для этого мы

и держали овец.

Через какое-то время маме начали давать на нас пенсию по потере

кормильца, но делилась она на всех, в том числе на бабушку – отцову мать,

поэтому сумма выходила маленькая, нам все время не хватало. На войне

героически погибли все мужчины нашей деревни. Мы помним их и

гордимся.

Дети войны всё время работали. Никто не обращал на нас внимания, не

говорил, что мы дети и нас надо пожалеть. Мы работали наравне со

взрослыми, но нигде это не учитывалось, записи никакие не велись. И только

с 14 лет наш труд стали учитывать. Много лет подряд я ездила по лесным

делянкам маркировать лес, то есть отмечать, какие деревья подлежат

вырубке, а какие нет.

Первый раз я девчонкой приехала на работу в лаптях. Было очень холодно.

Рабочие посадили меня к огню и предложили погреть ноги. Я тогда

отмахнулась: «Что вы, лапти сгорят!». Вот так вот, лапти пожалела…

И мне выдали первые мои валенки. Они были женские, ушитые, с

некрасивыми заплатками, но такие тёплые и мягкие! С тех пор работать я

стала в валенках, а когда получила зарплату, купила резиновые и кирзовые

сапоги.

Со мной лес маркировал подросток по имени Ефлан. Зарплату он исправно

носил матери, чтобы кормить младших братьев. Когда он уходил в свою

деревню, я маркировала лес за двоих.

Вскоре мне дали коня с телегой и заставили возить лес на выгрузку. Как

сейчас помню, просили расписываться за коня, но я отказывалась. Мой конь

ужасно боялся тракторов и машин. Думала, и меня-то убьёт! Бывает, встану

рядом с ним, обниму за шею и глажу, приговаривая: «Не бойся, милый.

Трактор поворчит и уедет». Мой конь слушал меня и успокаивался.

Так и прошло моё детство… Не дай Бог никому…

На этом рассказ моей бабушки заканчивается. И я хочу сказать спасибо всем

детям войны за то, что выстояли, за то, что жертвовали своими интересами

ради других, за то, что несмотря ни на что научили нас любить, надеяться и

верить!

Красная книга Донского края

Как хороша природа Донского края! Волнистые степи, лесные оазисы,

бархатные луга… Сколько животных и растений можно увидеть на нашей

богатой земле! Особенно люблю я природу Волгодонского района, где живут

мои дедушка и бабушка. Каждое лето я приезжаю к ним на дачу и провожу

там много времени.

Прошлым летом я захватила с собой в поездку новенький блокнот и

цветные карандаши. И начала создавать свою Красную книгу Донского края.

Началось всё с того, что однажды на бабушкиной розе я заметила

удивительного паука. Примечателен он был тем, что его тело и лапки были

украшены чёрно-желтыми полосками. Я дала ему шуточное имя Билайн.

Тогда мама слегка забеспокоилась: а вдруг он ядовитый? И дедушка

отвёз находку в лабораторию, где ему сказали, что паук не опасен.

Оказывается, его настоящее название Аргиопа Брюнниха. Он является

представителем семейства пауков-кругопрядов и расселяется при помощи

паутинок с восходящими потоками воздуха. Всё это я записала в свою

Красную книгу и нарисовала портрет паука, которого мы вернули на место.

Однажды рано утром меня разбудила бабушка и загадочно прошептала:

«Лиза, одевайся, я покажу тебе что-то необыкновенное». Я тут же выскочила

из постели, умылась, оделась и даже не позавтракала. Сгорая от

любопытства, я побежала с бабушкой босиком по хрустальной росе,

рассыпанной на траве. Бабушка ступала тихо, не разговаривала, не пела. Я

сразу догадалась, что она боится кого-то спугнуть. Вскоре мы подошли к

заросшему стоячему прудику.

На середине пруда, на крепком неподвижном бревне, в ряд сидели и

грелись на солнышке черепахи: большие мудрые, молодые и совсем

маленькие! Как будто матрёшки выпрыгнули друг из друга! Невероятное

чудо природы! Бабушка смотрела на черепах и улыбалась. Я обняла её и

почувствовала, что мы с ней как эти черепахи – близкие родственники. В тот

час в моем блокнотике появилась новая запись и ранние наброски. Рисовать

рано утром – одно удовольствие! Карандаши, как муравьишки бегают по

бумаге, что-то сами чертят, раскрашивают, пальцы за ними еле успевают. Им

не терпится уловить и навсегда запечатлеть прекрасный миг. Я старалась не

упустить ни одной детали. Пусть всё будет свежо и правдоподобно!

Черепахи в моей книге получились как живые!

Мы собрались с бабушкой уже уходить, как увидели, что к нам кто-то

плывет по воде. Это была дружная семейка ондатр и их соседка нутрия. Они

уверенно подруливали к плотику и поводили усами в разные стороны.

«Все понятно, - рассмеялась бабушка. – Ондатры решили, что мы угостим их

завтраком. Конечно, мы взяли для них лакомства».

Я бережно отломила кусок мягкой булки и покрошила пушистым

жителям. Ондатры одна за другой залезали на плот и принимались за

угощение. Только одна очень упитанная нутрия долго пыталась забраться и

обратно плюхалась в воду. Мы ласково поддерживали её словами: «Давай,

милая, давай!». Наконец, и толстушка присоединилась к общему пиру. Ох

как аппетитно они ели! Набивали щёки хлебом, как хомяки! Глядя на них, и я

попробовала кусочек.

__________________________________________________________

Батаргалиева Аида

Я – счастливый человек!

Обычный школьный день медленно подходит к финишу. На пути к

свободе последнее препятствие – урок биологии. Шестой «Б» класс занял

позиции напротив двери кабинета в ожидании звонка. Девочки горячо спорят

о подарках одноклассникам к 23 февраля, а сами будущие защитники

отечества оголтело носятся по коридору, неистово дубася друг друга

рюкзаком Петьки Завьялова. Его хозяин замер возле окна и сквозь

толстенные линзы очков с восхищением рассматривает какую-то букашку,

которая ползет по стеклу. «Откуда ты, прекрасная незнакомка? Ах, какие

усики, а глазки просто прелесть!» - восхищенно шепчет Петька, больше

известный как Ботан Ботаныч. Он давно определился с выбором профессии –

будет изучать членистоногих.

- Ребята, биологии не будет. Нас приглашают в актовый зал на какое-то

мероприятие, - сообщает староста. И мы веселой гурьбой идем в указанном

направлении. За нами, понурив голову, обреченно семенит гордость школы,

научное светило в недалеком будущем. Целый урок бездельничать, никаких

задач про пестики-тычинки, вопросов о строении инфузории-туфельки и

кишечнополостных существ. Целый урок безнаказанного блуждания по

лабиринтам интернета! Волшебный мир стрелялок и танчиков уже распахнул

свои объятья, и мы готовы в него погрузиться на очередном внеклассном

мероприятии.

Вот и актовый зал, занимаем места и ждем гостей. Что на этот раз?

Профориентация, профилактика правонарушений и вредных привычек,

война? Теряясь в догадках, мы чинно занимаем свободные места и достаем

телефоны.

- Ведут пескоструев, - сообщает разведка. Значит, снова разговор о

войне, третий раз за полгода. Что нового можно рассказать? Наготове

второклашки в парадной форме, с цветами. Волнуются, шепчут стихи,

поправляют банты и галстуки. Звучит музыка, и входят они. Несколько

скованно, словно стесняясь и прося прощения за беспокойство, поднимаются

гости на сцену. «Что-то нет медалей, наверное, совсем мало воевали», -

промелькнуло в голове, и я «утонула» в глазах худенькой пожилой женщины.

Глаза — не зеркало души, а в эту душу — двери…

Забыв о телефоне, я слушаю её тихий голос, смотрю в глаза и попадаю

в душу бывшей узницы фашистских концлагерей. Я вижу свою младшую

сестренку и себя, угловатую девочку-подростка с непомерно большой

головой на худенькой шее. Мы в промозглом вагоне для перевозки скота.

Сквозь щели, завывая, проникает колючий январский ветер. В вагоне очень

тесно. Сестренка грязными ладошками размазывает по щекам слезы, еще

плотнее прижимается ко мне, прося защиты. Нас, девочек и мальчиков, везут

в фашистскую Германию. Дням и ночам потерян счет, голод, много

заболевших и умерших. «На станциях умерших не выгружали, лишь

приоткрывали двери вагонов, пропихивали ведро воды, и вся «еда», -

рассказывает Анна Петровна Земцова. В 1941 году она, как и я, ученица 6-го

класса, а сколько горя уже узнала: накануне войны смерть забрала маму,

затем маленькую сестричку, папа на фронте, фашисты оккупировали родное

село… И вот теперь дорога в неизвестность.

В волнении оглядываюсь на одноклассников. Все отложили телефоны

и замерли. Я понимаю, что и они также проходят через испытания, о которых

рассказывает Анна Петровна: «На нас надели полосатые платья-мешки из

грубой ткани, деревянные шлёпки, дали номера. Имен не было, я стала «№

48». Руки, натруженные, с увеличенными суставами, не знает она, куда их

спрятать. Прячет за букетом, что стоит на столе, и рассказывает об ужасах

концлагеря, озверевшей фюрерше с огромной собакой, о постоянных

физических наказаниях и голоде. Анна Петровна называет нас счастливыми.

Я чувствую её желание обнять всех нас сразу, словно защитить от бед и

страданий. Нет, я не обнаруживаю в её душе озлобленности за украденное

детство. Нет там и обиды или зависти, которые можно было бы понять, ведь

мы сытые, краснощекие, беззаботные и не знаем проблем войны.

- Ребята, а вы знаете, как выглядели лагерные бараки в концлагере? –

спрашивает вторая гостья. Мелкой дробью посыпались ответы ребят –

военные фильмы смотрели практически все, но вот так, вживую, видеть тех,

кто знает о концлагерях не понаслышке, не приходилось.

- Нас, узников Освенцима, из таких промозглых бараков выгоняли

каждое утро на плац. Детей строили в первых рядах, чтобы легче было

выбрать тех, у кого сегодня будут брать кровь. Мы были донорами для

раненых фашистских солдат. Мне было тогда всего шесть лет…

Слушая горестное повествование, глазами шестилетней девочки

Тамары Борисенко я вижу концлагерь и длинную очередь оголенных живых

скелетов. Из одежды только лохмотья. Мама Тамары стеснительно

прикрывает грудь маленьким братишкой, пытается его согреть, прижимая к

сердцу. Он уже не плачет, не подает признаков жизни. Другая мамина рука

крепко держит холодную ладошку Тамары: узники с самого утра на морозе,

обдуваемые ледяным ветром, а уже смеркается. Очередь обреченно движется

к железным воротам. Над ними густой черно-серый дым. Периодически со

страшным скрипом эти ворота раскрываются. Людей загоняют в помещение.

Прожорливая и ненасытная пасть заглатывает ещё одну порцию.

Какой выдержкой должна обладать женщина-мать? Её глаза - озёра

муки, отчаяния и любви! «Это баня. Мы сейчас будем купаться. Потерпи

немножко», - слышит Тамара. До раскаленных ворот остается не более 10

метров, но не выдержали печи крематория, потребовали перерыва и ремонта.

Людей, оставшихся в живых, снова загоняют в бараки. Еще одна холодная

февральская ночь опускается на лагерь, скрывает картину преступления, дает

забыться в тревожных снах детям, но не их матерям. Что принесет утро?! А

утро приносит долгожданное освобождение. Теперь понятно, почему эти

нелюди так спешили уничтожить узников. Хотели скрыть следы зверского

преступления.

- Я человек счастливый, - возвращает меня в актовый зал Тамара

Григорьевна Борисенко. – Мы с мамой и братишкой выжили. Это счастье!

Дети войны, бывшие малолетние узницы фашистских концлагерей,

уходили в вечность по школьной аллее. Они распахнули двери своих душ

перед нами, поделились самым сокровенным. А мы, притихшие, открывшие

для себя радость мирного бытия, смотрим им вслед и благодарим в их лице

всех детей войны за осознание и наступившее взросление. И не так уж и

важно, кем станем мы после окончания школы – биологами, врачами,

учителями или военными. Главное, что мы поняли: в наших силах не

допустить повторения судеб детей войны, любых преступлений против

детства.

Когда мне становится грустно, тревожно, я достаю из семейного

альбома фотографию мероприятия в школьном актовом зале – подарок

наших одноклассниц в День защитника Отечества. Смотрю в глаза Тамары

Григорьевны Борисенко и Анны Петровны Земцовой, бывших малолетних

узниц фашистских концлагерей, каждой своей клеточкой ощущаю душевное

тепло, поддержку и снова слышу слова: «Я счастливый человек!»

___________________________________________________________________

Семенкова Маргарита

Вахта памяти.

Одна тысяча четыреста восемнадцать дней огня…

Начинается вахта семейной памяти для меня:

Донести моим детям подвиг их предков, семьи корней:

Их – сожженных, убитых, потерянных в той войне.

Лишь с измятых портретов с улыбкой глядят они век почти:

Нам осталось их помнить…И подвиг ушедших чтить!

За коня тащит плуг и от пули собой закроет сестёр…

Пепелище родного села…И согревший зимой костер…

Вот разведчик вернулся живой. Не отряд - один.

В двадцать лет стал седым и до смерти хромым ходил…

Сколько жизней безвременно прервано долгой войной?!

Только мне за десяток из них говорить с тишиной

В доме Бога…Пропавших без вести не счесть!

Ищем войнов своих: ведь где-то следы их есть?!

В строках писем…В обрывках приказов…В листах газет…

Он пропал. Не вернулся из боя. Могилы нет.

Да, я верю – не стала напрасной смерть. Будет… будет толк:

Живы Ваши потомки, их память – Бессмертный полк!

***

И вот родное сердце не бьётся:

Больно лишь первые пять минут...

Те, кто терял - те меня поймут:

Как пустота удавом сжимает кольца,

Как космический вакуум бьёт под дых

И высыхают озера глаз становясь пустыней,

Как за минуты разбитое сердце стынет,

Чтобы учиться заново жить... Без них.

Памяти моего друга Полескова П.А., погибшего на СВО

Голова как улей. Непрерывный гомон

После слов: «Убили»... Чёртова война!

Паш, две трети жизни были мы знакомы...

Как поверить в это? Осознать сполна?

По ступеням храма ты шагаешь в небо,

Мы ступаем следом, опустив глаза...

Я стою у гроба... Мне бы... Боже, мне бы...

Мне ещё хоть встречу, чтоб «Прости» сказать...

Горевать и плакать. Слезы лить в ночи.

От знакомых слышать - нет на то причин.

Ну, погиб... Был другом... Виделись давно.

Что себе рвёшь душу? Мёртвым всё равно.

Собирать по крохам жизни друга след:

Интернет секреты вытащит на свет,

Свяжет паутина всех знакомых в сеть -

Потечёт рекою вереница лет...

Голос, взгляд, улыбка в видеорядах...

Все мечты и чувства... Всё повесткой в прах...

И живет лишь в сердце друг надёжный мой...

Больно... «Грузом 200» ты пришёл домой...

Здравствуй, друг. Я снова у креста стою.

Не могу поверить, что погиб в бою...

Что таким жестоким стал родной Донбасс...

Что руками братьев убивают нас...

Ненадолго в гости я в твой вечный дом...

Сколько раз друг другу сказано: «Потом»?

Время зря теряли... Прожигали жизнь...

А теперь, герой мой, время горьких тризн...

_________________________________________________

Лебедева Виктория

Победный Новый год

Для каждого человека Новый год – это особенный праздник. Время

чудес и надежд. Вера в лучшее, что всё обязательно сбудется. Так было и в

военное время.

- Это сейчас зимы не такие суровые стали, вот помню зиму в 1945 –

снежная была, морозная, испытывала нас на прочность перед Великой

Победой, - сказала Ефросинья Никитична.

На дворе был 2000 год, началась новая эпоха, будто оставляя в

прошлом события Великой Отечественной войны, которые никогда не

забудутся. Ефросинья Никитична достала из шкафа большую пыльную

коробку с советскими новогодними игрушками.

- Даже эти игрушки – раритет теперь, через каких-то пару десятков лет

они тоже останутся в прошлом, - продолжала она.

Чего только не было в этой коробке. Если прикоснуться к истории, то

можно узнать, что первые советские новогодние игрушки появились в 1935

году. Назывались они монтажные, потому что собирались на проволоку или

леску. Звезда, фонарики, самолёт – разнообразие было.

- Игрушки довоенного и военного времени долго не создавались из

стекла, не было массового производства, сложно и дорого, - сказала

Ефросинья Никитична, рассматривая Снегурочку из ваты и гипса.

На её глазах проступили слёзы. Каждый раз, доставая эту игрушку, она

подолгу сидела и держала её в руках, чувствовалась, что она ей особенна

дорога.

- Ефросинья Никитична, давно хотел у вас спросить, почему вы так

трепетно относитесь к этой новогодней игрушке, расскажите, пожалуйста, -

попросил её мальчик Коля.

- Ну, слушай, раз тебе интересно. Ошибочно думают, что в военные

годы совсем не было праздников. Были, да ещё какие. Да, военные действия

были развернуты в полную силу, жёсткая дисциплина, но отдыхать и

радоваться тоже нужно было. Такая сплоченность народа и солдат,

приводила нас всех к одной цели – Победе. В первые годы войны, Новый год

не приносил особой радости и праздности, шли бои, все были очень

подавлены, никто не знал, что ждёт впереди. Но в тылу всё равно наряжали

ёлочки, украшали их всем тем, что приходилось под руку. Гильзы, бинты,

перегоревшие лампочки – в ход шло всё. А вот в последний год - Победный

год, были большие надежды на Победу. Наши солдаты освобождали

территории, становилось ясно – скоро конец войне. Вот об этом я тебе хочу

особенно рассказать, - продолжала Ефросинья Никитична, - со слезами на

глазах.

- Зима 1945 года запомнилась мне на всю жизнь - самая холодная,

которую я помню до наших врёмен. Тогда говорили, что начался суровой

климат. Представляешь, даже валенки не спасали – ноги можно было

обморозить. Пока за дровами идёшь – ног уже не чувствуешь. Много было

обморожений, особенно у детей. Удивляться детскому труду в военные годы

не стоит, дети делали многое – топили печь, ходили за водой и дровами,

работали. Так они помогали фронту и своим матерям, которые остались

одни.

31 декабря 1944 года мама принесла в дом живую елочку. Первый раз

за последние годы, можно было без опасений и боязни сходить в лес.

Пушистая, ароматная, с заснеженными ветками. Как мы соскучились, ты

себе, Коленька, и представить не можешь. Хотелось хоть на миг праздника,

такого детского счастья, в виде ёлки. А когда мама нам подарила и коробочку

леденцов, ну самый настоящий Новый год! Одна проблема была – нечем

было ёлку украсить. Так мы её и поставили в центр комнаты, повесив

снежинки из ваты и бумаги. Но чтобы хоть как-то добавить волшебства,

смастерили эту чудесную снегурочку. На Дедушку Мороза ваты нам не

хватило. Вот и храню её до сих пор. Она – моя память, символ Победного

Нового года.

***

Давно нет Ефросиньи Никитичны в живых, но каждый год в семье её

племянника Николая, бережно и с особым трепетом достают коробку

советских игрушек. Главный герой на новогодней ёлке – Снегурочка, как

символ Победы, мира и добра.

- Снегурочка, подари нам мир в наступающем году, - сказал Николай и

поставил её в сервант, рядом с ещё одной дорогой вещью - бархатной

коробочкой, в которой хранился его Орден Мужества. Но это уже совсем

другая история.

Галошик

Бабушка Тамара очень любила рассказывать своей внучке различные

истории времён ВОВ.

Под чай из блюдечка эти истории казались по-настоящему сказочными,

хоть и с нотками грусти.

Давай тебе еще чайку подолью, и слушай дальше, - говорила бабушка

Тамара.

Фарфоровое оранжевое блюдце, по краям с золотинкой, наполнялось

тёмным ароматным напитком, согревающим не только тело, но и

воспоминания.

- Пройдет лет двадцать пять, будешь вспоминать эту чайную

церемонию, - смеясь, говорила бабушка, и начала свой рассказ.

- В конце августа 1941 года война пришла на территорию нашего

района. Мне было тогда 9 лет. Не сказать, что пришли они неожиданно. Мы

их ждали, но казалось, что это будет чуть позже. Хотя бы через пару месяцев.

Наша жизнь детская поменялась кардинально: много трудились, добывали

еду, смотрели за младшими братьями и сёстрами. Тогда впервые мне

пришлось выйти в реку Волгу – ловить рыбу. Вот честное слово, рады были

всему – даже маленькому окуньку, который помещался в моей ладошке. А

если два окуня– то это уже и суп можно сварить - уху, как сейчас его

называют. Какое счастье было вернуться домой с добычей, хоть и опасное

дело. К концу сентября я уже так ловко гребла самодельными вёслами, что

могла переплыть реку, с одного берега на другой. И ведь знаешь, внученька,

мне наши солдаты стали задание давать – ценный груз по реке перевозить.

Никто бы из немецких оккупантов не подумал, что ребенок в лодке что-то

ценное и важное везёт. А что делать, нужно было как-то помогать. Не будь

их – наших солдат, и нас бы не было, и не пили бы мы сейчас чай с тобой, -

продолжала свой рассказ бабушка.

Тёплая осень в 41 году была, солнце грело так, что казалось, что Волга

полностью прозрачная. Одно плохо – обмелела сильно, местами можно было

посередине реки стоять. Представляешь, мне по колено воды, а я посередине.

Сейчас это кажется какой-то неправдой, давно я не слышала, чтоб

такие мели были.

И вот однажды, попросили меня наши солдаты перевезти в деревню

Жукопа ценный груз. Я никогда не знала, что там, да и не спрашивала. Надо

– так надо. Плыву себе и вижу, как на другом конце реки, возле деревни,

стоят немцы и проводят досмотр лодок. Грозила мне смерть, проще было с

лодки сгинуть. Но выход нашелся сам по себе. Я решила на мели прикопать

груз, а поверх колышка оставить опознающий знак. Только это могло меня

спасти, течение не сильное, не унесло бы в ближайшие часы. Пока немцы

отвлеклись на другие лодки, я и прикопала важные вещи, а поверх колышка

повесила самое ценное – свой галошик. Были у меня такие – блестящие, на

красной байковой подкладке, с круглым носиком. В те времена – самая

популярная и дорогая обувь. Во многих городах люди стояли сутками в

очереди, чтобы их купить. И для меня они были очень дороги, но ничего не

поделаешь.

Когда всё утихло, я вернулась и забрала груз, отвезла его куда

следовало. Только галошик так зацепился, что упал в русло и достать уже не

представлялось возможным. Так и лежит на дне все эти годы. Пусть у реки

будет память моих добрых дел, в виде галошика, - смеясь закончила свой

рассказ бабушка Тамара.

Может быть, история с галошиком навсегда забылась в моей памяти,

если бы не тёплое лето 2024 года.

Сильно обмелела Волга в этом году, местами дно виднеется и всё его

содержимое, хотя до берега далеко. В один из сентябрьских дней,

отправились мы на рыбалку, как вдруг наша лодка прочно упёрлась в песок.

Рассматривая содержимое дна, я увидела черный галошик, про тот, который

мне когда-то рассказывала бабушка. То самое место. Он прочно стоял

посередине реки, будто указывая на свою важность. Он не потерял своего

внешнего вида за все эти годы, так же блестел черный круглый носик, лишь

байковая подкладка заметно поизносилась.

Нахлынули слезы от воспоминаний: те традиционные чайные

церемонии, самовар и чай из блюдечка, те душевные рассказы, которые

очень давно я не слышу. Лишь память добрых дел, которые хранит река, не

позволили достать галошик. Пусть он и дальше лежит на дне - так важно,

блестя на солнце, будто гордясь своей хозяйкой, которой давно с нами нет.

___________________________________________________________________________

Покровская Дарья

Военный роман

Голова седая,

Лучики у глаз.

В тоненьких морщинках

Притаился страх.

Сидя у камина

С бабушкой своей,

Слушала я повесть

Горьких прошлых дней.

И рассказ тихонько

Начала она,

Лёгким перезвоном

Полились слова.

Это было летом,

В сорок первый год,

Не забыть военных,

Трудных тех дорог.

В третьем батальоне

Бабушка моя

Помогала многим,

Силы не щадя.

Много перевидеть,

Много пережить...

Мужества хватило

Женщине служить.

Как - то раз, под вечер,

Сидя у огня,

Увидала Лёшку

Бабушка моя.

Смуглый и красивый,

Командир полка

Ей в любви признался,

А ему - она.

Сердца два забились

И стучали в такт,

И такой любви

Каждый был бы рад.

Как - то с поля боя

Раненых несли,

Но вдруг объявили:

«Лёшку не нашли!»

Бабушка, услышав

Горькие слова,

Ночку коротала,

Сидя у огня.

Не вернулся Лёшка,

Шапку с плеч долой,

Вот он настоящий

Боевой герой!

По щеке тихонько

Полилась слеза,

Подошла я к бабушке,

Нежно обняла.

_____________________________________________________

Афоничева Виктория

Путь

Поехали! И пусть начнётся путь

Наш путь вперед в заоблачные дали!

Мы у истоков! вспомним как ни будь,

Как начинали мы, мечтали и желали.

Продолжим путь, который начал ты,

И, вдохновленные твоей победой,

Мы космос покорим, осуществим мечты,

В которые когда то ты поверил первый!

Наш путь туда, где сквозь мерцанье звёзд,

Зовут нас безымянные планеты.

Им имена придумаем из грез,

В веках запечатлев эти моменты.

В иллюминатор машет нам земля,

Страна побед желает и свершений,

Я капитан межгалактического корабля,

Дитя страны своей и нет во мне сомнений!

Подмигивают звезды в темноте,

Созвездия космические дали,

А мы вперёд к заветной высоте,

Освоим космос мы, такую цель мы взяли.

Ждут впереди нас новые миры,

Нам встретятся космические дети,

Мы первые с начала той поры,

Когда Гагарин дал толчок планете!

Семейный альбом

Я загляну в свой семейный альбом.

Там жизни начало, там корни рода,

Реликвии - хранители времен,

Мощь, сила, гордость нашего народа.

Я передам его детям своим,

Чтоб помнили, хранили и гордились.

Он был прабабушки моей, теперь он стал моим,

В нем несколько веков уж уместились.

Переверну страницу, на меня посмотрят люди,

Лица все родные.

Не всех сейчас, конечно знаю я,

О ком то я услышу лишь впервые.

Но нить судьбы, что связывает нас,

Переплетает род весь воедино,

Расскажет мне истории про нас,

О том, что поколения едины.

Узнаю всех в альбоме, как себя.

Узнаю жизни их, стремленья, веру.

И буду помнить я, сквозь жизнь пройдя,

Всегда стремится к лучшим их примерам.

Семья – волшебный дар, души причал.

Ее беречь, любить и помнить нужно,

А мой альбом – хранилище начал.

Хранилище семьи, любви и дружбы.

Солдат

В броне и в мраморе, в граните, в чугуне,

Тебе солдат воздвигнем ивзаянье,

И песни о тебе мы сложим сами,

Герой отчизны, родины солдат.

Солдат, солдат, мы помним и тебя и всех ребят,

Мы знаем, как тяжел и сложен бой,

И как хотел вернуться ты домой.

Один ли был, иль с другом был в строю,

Ты шёл туда, где пекло обжигало,

Таких, как ты, там полегло немало,

За правду, за отчизну, в том бою.

Солдат, солдат, салюты залпами гремят,

И бьют колокола и стонет мать земля,

И помним подвиг твой, герой- солдат.

И то что мы сегодня здесь стоим,

И что живем и учимся свободно,

За все тебя солдат благодарим,

Благодарим тебя мы всенародно!

Солдат, солдат, твой подвиг нашей памятью объят!

Мы дети той страны, что защищали Вы,

Герой отчизны, Родины солдат!

___________________________________________________________

Кислякова Софья

Ветеран. Учитель. Патриот.

Среди фотографий нашей семьи есть две особенные, о которых стоит рассказать.

Одна – военных времён. Такие фотографии, пожалуй, найдутся в каждой российской

семье! На них – бойцы в военной форме времён Великой Отечественной… На нашем

фото – трое юношей встали плечом к плечу… Пристально всматриваются в нас через

года, десятилетия после той страшной войны, к которой они оказались причастны, в

которой победили гитлеровский фашизм…

В центре – Сергей Дмитриевич Богатырёв. Тогда, наверное, просто Сергей

Богатырёв. Сергеем Дмитриевичем стали называть его после войны многочисленные

ученики. После войны он стал учителем истории, посвятившим свою жизнь сохранению

памяти о войне.

Есть ещё одна фотография – спустя многие годы после войны Сергей Дмитриевич

с указкой ведёт урок в школьном музее, созданным им самим, и рассказывает ученикам о

своей родной дивизии...

Сведения о жизненном пути Сергея Дмитриевича хранятся в Энциклопедии города

Заречного Пензенской области. Он начал свой труд после фронта в 1947 году сельским

учителем. Учился на историческом факультете Пензенского государственного

педагогического института и окончил его заочно в 1953-м. Работал директором в двух

районных школах, в Заречном – почти 20 лет жизни посвятил школе №217. Всё это время

занимался военно-патриотической работой. Сергей Дмитриевич вместе с учениками

создал летопись своей родной 121-й стрелковой дивизии, в которой воевал – Рыльско-

Киевской Краснознамённой орденов Суворова и Богдана Хмельницкого. Он создал

школьной музей Боевой славы, где экскурсоводами были школьники. А экспонаты для

музея привозились из походов по местам боевой славы, которые организовывал Сергей

Дмитриевич. Участниками походов стали сотни ребят.

Найденные ими в походах гильзы, солдатские каски, фрагменты оружия хранились

в витринах школьного музея.

«Походы были незабываемыми», – вспоминают их участники спустя многие годы.

К походу долго готовились: изучали музейные документы, репетировали выступление

агитбригады – со стихами, песнями военных лет. Сергей Дмитриевич ставил участникам

условие, чтобы все хорошо учились. Он всегда требовал от ребят всего по максимуму – и

в школе, и в походе.

Маршруты походов были продолжительными: в один из последних проехали на

автобусе Пензу – Воронеж – Липецк – Курск – Белгород – Киев –Минск – Москву. Жили

в походных условиях – в палатках, еду готовили на костре.

И везде, во всех городах школьников встречали бывшие однополчане Сергея

Дмитриевича, проводили экскурсии, рассказывали о войне, о том, как воевали. Это были

незабываемые встречи с поколением победителей – сильных духом, неунывающих,

сплочённых.

Музейные экскурсии, посещение мемориала под Прохоровкой, белорусской

Хатыни и Брестской крепости давали ученикам Сергея Дмитриевича понимание об

ужасах войны, героизме советских людей и о том, что война не должна повториться.

Такие уроки патриотизма трудно забыть. Для Сергея Дмитриевича они были делом

жизни, глубоко личным, обязательным, серьёзным. Этому он посвятил всего себя, свою

жизнь.

Рассказывая о войне, о своей родной дивизии, об однополчанах, он никогда не

говорил «я», только «мы», ощущая себя частью общего исторического дела. В жизни он

был скромным человеком, никогда не говорил о своих собственных боевых наградах.

О них можно прочитать в энциклопедии. Награждён пятью орденами, в том числе

орденом Славы 3-й степени и 6 медалями, в том числе «За отвагу».

Память об учителе-фронтовике и его уроках живёт в сердцах учеников. Ученицей

Сергея Дмитриевича была моя мама.

_______________________________________________________________________

Зуйкова Анастасия

Наследники Великой Победы

Мы – наследники Победы,

Что досталась в тяжкий час.

Славных дедов и отцов победы,

В памяти храним их ясный глас.

Семьдесят лет минуло,

С тех пор, как смолкнул грозный бой.

Но боль войны, как будто,

Ещё живёт в сердцах людских с тобой.

Мы знаем цену мира,

Ценой которой стала кровь.

И помним каждый вздох, и стон, и икру,

В борьбе за жизнь, за свет, за любовь.

Их подвиг – наша гордость,

Их память – вечный наш закон.

Мы чтим героев, всех до гордости,

Их имена живут в сердцах в наш срок.

Поколения связаны незримо,

Через года, сквозь годы и века.

Защитники земли, свято и красиво,

Их имена вписаны в судьбы мира.

Мы помним, как они сражались,

За Родину, за каждый дом,

За счастье жизни, что остались,

За светлое и мирное потом.

И мы, наследники Победы,

Клянёмся память беречь о них.

В сердцах хранить их верность и надежду,

И мир на свете защитить от всех.

Пусть будет мир на всей планете,

Пусть не услышит больше мир войны.

Мы помним, чтим, и отдаём приветы Героям,

Павшим на войне.

Мы – наследники Победы,

И мир храним, как драгоценный дар.

Пусть мирный путь и только светлый,

Проложим на Земле мы на века.

________________________________________________________